У синего источника, под сенью малахитовой сосны
ночная выпь молилась и смотрела
на грозди звёзд, в последний шаг весны
из вечно мёртвого в едва живое тело.
По глади водоёма дуба лист
от ветра лунного скользил и волновался,
к другому берегу навечно отправлялся,
и дух отчаяния в воздухе завис
серебряным туманом. Тихий мрак
вобрать в себя пустился белым вихрем
и синь источника, и древний малахит.
Но песня птицы от погибели хранит -
нечистый дух, повержен и разбит,
от чистого дыхания утихнет.
Чернила ночи вытекут в росу...
Ах, если бы и я, подобно птице,
умел среди теней в глухом лесу
так пламенно молиться!
