Всему виной тот холод, что заполз за воротник, словно мерзкая скользкая жаба. А еще рука, ведущая к разрухе и безразличию с обшарпанными стенами и затхлым запахом. Утащит, задушит, распнет на диване. Заставит привыкнуть к неисправной лампе. Накормит агонией, замшелыми крысами. Обнимет заботливо грязными лапами И уснет на коленях, хватая за горло и фото поставит в заржавленной рамке. С утра принесет мне кофе в постель и плесень в пол года немытой чашке. Как осень стучит мертвыми ветками по и без того уже треснутым стеклам. Как дождь, что хочет отмыть мою грусть, но только куртка промокла. Так тянешь меня за собою, не веря, что я не могу быть тою, что приходила в идиотском сне. Так зима запоздало приходит, заставляя душу выть волком одной в разрушенном доме-скелете при полной луне. Расплачусь от тебя под капюшоном И отвернусь, чтобы не дышать одним воздухом И ветер оборвет с ресницы мой последний стон. Тебе отвесив низкий я поклон, под землю провалюсь И чтоб не вылезла – с небес, за чертыхания, меня добьют карающие гром и молния. Устала босыми ногами грязь месить, при этом нюхая фиалки. Так хочется забыть, разбить, развеять по ветру, сломать колеса все и палки. Буду пить-я буду напиваться. Буду проживать – похоже, будто доживать – я буду жить. И хочется не знать, все то, что на виду. Я вывернута наизнанку. И если все таки не провалюсь и не сгорю, то как тогда уйду..
