Шесть вечера. Наклоняюсь к микрофону, левая рука привычным жестом, уже на автомате, убавляет уровень громкости фоновой музыки, правая точно так же выводит уровень микрофона:
"Ну что ж, дорогие друзья, начался вечер, а это значит, что я, Егор Майндер, прощаюсь с вами. Пользуясь случаем, желаю вам хорошо отдохнуть после рабочего дня. Услышимся завтра, как всегда, в дневном эфире - ну а в заключения сегодняшнего - Битлы с песней "Обратно в СССР".
Да, классный был радио эфир. Позитиивный такой, подборочка музыки - как всегда, на уровне, слушатель активен, пишет смс - значит, слушателю интересно, он участвует, как может, в вещании радио. Половина смс-ок - со смайлами. Люди довольны, радио - инструмент для создания настроения, я его создал. Я - молодец...
Всё здорово. Шутки, как полагается, курьёзные новости, рок-н-ролл семидесятых плавно перетекает в поп-рок девяностых, тот, в свою очередь, меняется на технопоп, а последний так же незаметно переходит в евродэнс. Кроссфейды - удар в удар, выход в эфир - чётко по подложке. Да, я сегодня молодец.
Косятся коллеги - нифига не молодец. Две недели в эфир - под градусом. Язык не заплетается, всё чётко - я не пьян, я просто под градусом. Да, эти эфиры - они лучше прежних. Они живее. Они динамичнее. Они - веселее и потому интереснее, в конце концов. С тех пор, как я закрыл неудачную попытку собственного бизнеса, я могу свободное время уделять подготовке будущего эфира.
Но коллеги косятся. Под градусом в эфире - это плохо. Даже если эфир - хороший. Плохо то, что без градуса он нифига не такой. Он не весёлый. Он без "драйва". И слушатель, собака, молчит.... десять рублей ему за смс жалко...
Я своих слушателей по большей части даже люблю.
Я выхожу из студии. Пускай косятся. Пускай спрашивают, в чём дело, мне плевать. Я молчу. Они даже думают, что я до сих пор праздную рождение сына. Пусть.
Я выхожу из здания. Улица встречает меня холодным осенним ветром. Застёгиваю куртку. Я сегодня незаметен среди людей, переодевшихся в тёмную тёплую одежду. Я бреду по аллее, на фонарных столбах висят колонки, ретранслирующие наш эфир. В центре города играет джаз...
Люди. Вечер, сидят на лавочках, болтают, смеются... Или - если сидят в одиночестве - улыбаются. Кто-то из них только что писал мне сообщение. "Сижу у фонтана с другом, так классно! Майндер, а можно Линкин Парк?"
Можно. Всё можно. Хорошая музыка не имеет ни формата, ни возраста.
Иду мимо фонтана. Беру бутылку "Стеллы Артуа" - дорого - да плевать, нахрена тогда зарабатывать, если один чёрт не можешь позволить себе любимое пиво? Я гот, мне, вроде как, положено пить благородные напитки. К коим пиво не относится. Плевать. Кто скажет, что "Стелла" - не благородное пиво, тот очень неблагородно этой самой "Артуа" по башке и получит...
Я вспоминаю, что вот уже двдацать часов, как ничего не ел, и беру шашлык. Сто грамм мяса - сто рублей. От лука, кетчупа и хлеба отказываюсь. Жрите сами эту дрянь. Выбираю самую дальнюю скамейку и сажусь. Открываю пиво, ем шашлык, гудят машины, перебивая джаз - и хер бы с ним.
Вроде, всё нормально. В бумажнике лежат купюры - хватит ещё на четыре шашлыка и четыре таких же бутылки.
Листья шуршат под ногами. Мёртвые и безжизненные, вспыхнувшие самыми яркыми красками - чтобы умереть. Смерть - естесственный круговорот вещей. Всё дохнет. Нам кажется, что листья перерождаются каждую весну. Ничерта подобного. Те, что опали - вот они, полежат и начнут гнить, вырастут другие. Вокруг нас ежедневно происходят миллиарды смертей, но мы их не видим.
Поэтому мы убираем кладбища подальше - нам проще не видеть смерть, чтоб ничто не напоминало о том, что мы тоже рано или поздно упадём на землю, как эти листья, и сгниём, а на нашем месте будет расти и радоваться солнцу зелень.
Я - такой же лист. Я вырос, я вспыхнул самыми ярками красками, какими мог, и теперь меня несёт ветер, сорвав с привычного уголка в окружении таких же листьев. Но ветер утихнет, я где-то упаду, кто-то растопчет меня, или, может, мне повезёт и я буду тихо увядать где-нибудь на полянке. Но мне это будет уже без разницы...
Да, у меня всё нормально. У меня есть всё, что потребно человеку для жизни - красавица девушка, которая меня любит, сын вот второй родился, дома - кошка и собака. Машины нет - но я и не хочу мороки с машиной. Две работы, две зарплаты, с деньгами всё тоже нормально. Приходишь домой - чисто, прибрано, ужин готов, с Рысью всегда есть, о чём поговорить - она стихи пишет, учит английский, она много читает и вообще умна.
Я - басист рок-группы. Я - поэт, которого хоть немногие, но читают. Я - композитор, песни которого в исполнении этой самой группы хоть и немногие, но слушают. Я - писатель, которого, скорее всего, издадут...
ТАК КАКОГО Ж ХУЯ МНЕ ТАК ПАРШИВО???
Я смотрю на людей. Играет радио, гуляют мамы с детьми, им хорошо, им весело. Я дарю им позитив. Но мне его никто не дарит. А те, что пытаются это сделать - лучше б не пытались.
Люди проходят мимо меня - и никто из них и не подозревает, что вот этот вот грустный тип на скамейке, в одиночестве, с бутылкой Стеллы в обнимку, полчаса назад советовал всем относиться к проблемам легко - тогда они легче решаются. Именно этот грустный тип и острил по поводу: "даже если вас съели - у вас всё равно есть два выхода!"
Проходит какой-то парнишка с серьгой в ухе. Я узнаю его - он не пропустил ни одного нашего концерта. Но он не узнаёт меня в "рабочей" одежде - я вовсе не похож на того Майндера, что выходит на сцену с басухой и жарит ритмы, от которых люди возле сцены начинают слэм устраивать.
Доедаю шашлык, надеваю наушники - Ю2. Нет, не то, слишком весело. Нужно что-то другое. Сирения. Эта группа тоже уже мертва, её больше нет - но песни остались. Красивые, ритмичные, в меру тяжёлые, в меру - симфонические, осмысленные - как и полагается хорошему готическому металлу.
Сирения успокаивает. Или это пиво действует? Не знаю, но сочетание пива и готики оживляет меня.
Ну, Майндер Горыныч, чего расклеился? Всё ж окей...
Но нет. Ничерта ни окей. Под этой вечно позитивной оболочкой - ПУСТОТА.
Я - сухой лист, несущийся по ветру. Кто обращает внимание на листья? Кто способен отличить один падающий лист от другого? И это - здорово. Больше всего мне сейчас хочется одиночества. Я не хочу, чтоб меня кто-то узнал.
Я, наверное, сегодня опять по дороге домой возьму водки. Но не потому, что мне хочется выпить. Рысь ляжет спать, умаявшись за день с ребёнком, я прилягу рядом и дождусь, пока она уснёт, а потом встану и сяду пить у монитора.
Я сегодня напьюсь. Чтобы завтра не вздёрнуться. Я не могу позволить себе такой роскоши: у меня двое детей.
Я силой заталкиваю в себя остатки Стеллы. Надо идти на остановку - я встаю, делаю шаг, и мне на плечо падает сухой и безжизненный лист, отскаивает от плеча, падает на землю...
Я наклоняюсь, поднимаю его и осторожно кладу на лужайку, где его никто не затопчет.
Надеюсь, кто-нибудь когда-нибудь точно так же поднимет меня.
Я даже не жду, что меня кто-то поймёт. Пусть лучше видят распустившего сопли уёбка, чем то, что у меня в душе на самом деле. 99% процентов тех, кто считает, что всё знает и всё понимает, ВСЕГДА ошибаются.
Я снова натягиваю на себя маску позитивности и успеха. Какая грусть, какая депрессия? О чём вы? да у меня всё заебись! Вам бы так!!!!
Один замечательный человек, прочтя мой стих, спросила: интересно, о чём же ты тоскуешь?
Я тогда не ответил. Просто не знал, что сказать.
Теперь знаю. Я тоскую по той полноте внутри, которая была когда-то.
Мы все - листья. Стоит нам расцвести, превратившись из скучно - зелёного однообразного месива в нечто яркое - как мы понимаем, что на этот расцвет мы потратили всё, что было внутри нас.
Пусть другие продолжают держаться за ветки. А я - полетел. Да, скоро мой полёт закончится. Уже совсем скоро...
Но это лучше, чем гнить, уцепившись за узкий мирок привычного окружения, которое гниёт вместе с тобой.
Груз.
