В свете фонаря коротко сверкнула падающая снежинка. Как никогда хотелось остановить этот краткий миг, получше бы рассмотреть сиянье этого маленького кусочка льда… Но вот он унесён ветром вместе с мириадами других снежинок, каждая из которых блеснёт в неярком свете… чтобы скрыться во тьме ночи. В канун Нового года в полном одиночестве – не совсем приятная перспектива, но ведь с ней была эта ночь… улица… снег… Отдалённый шум центра. Лучше в тишине. Снег заскрипел, когда она медленно двинулась вперёд. Лёгкое облачко пара на выдохе… и это тоже было чудесно. Празднично. Разминая холодные пальцы, она ускорила шаг, чтобы не замёрзнуть. Искорки снега приятно сверкали в волосах, оставались крошечными капельками на ресницах. Ноги сами несли её к пустынному скверу. Нигде ни одной живой души, так легко и свободно становится… Мир перестаёт казаться чужим и враждебным, хочется улыбаться, глядя на это зимнее великолепие. Она не удержалась, закружилась вместе с метелью, раскинув руки и подняв взгляд к небу. Снег отражал ночные огни. Этот свет лился к небу. Небо освещало им землю. Всё сияло. Только чёрные ломаные изгибы присыпанных снегом ветвей резко выделялись на фоне низких туч, отбрасывая причудливые тени на снег… А эти тени складывались в какой-то абстрактный, колышущийся узор. Вдруг порыв ветра царапнул по щеке колючим сухим снегом. Невольно остановившись, она ощутила что-то… почувствовала неясную тревогу, чей-то взгляд на себе. Она замерла, потом резко обернулась. Там, ярко освещенный уличным фонарём, стоял человек средних лет в длинном сером плаще, с чёрными волосами до плеч, едва тронутыми сединой на висках. Черты лица были резкие, но нельзя назвать их неприятными, в них даже присутствовала своеобразная красота. С едва заметной улыбкой мужчина произнёс: - Простите, не хотел вас напугать. Она ничего не отвечала, настороженно рассматривая незнакомца. Заметив её взгляд, мужчина слегка усмехнулся: - Поверьте, зла я вам не желаю. Просто одинокий прохожий. - В канун Нового года? – недоверчиво приподняла она бровь. - Не я один, - заметил незнакомец. – Небезопасно гулять по ночам. - Мне ли не знать, - она мрачно отвела глаза. - Я говорю не об обычных опасностях этого мира… Эта ночь – особенна, – он замолчал, будто задумчиво всматриваясь куда-то вдаль. Она стояла в нерешительности, не знала, уйти ли ей или продолжить разговор. Вдруг она увидела кое-что, на что раньше не обратила внимания. Весь сквер был занесён свежим снегом, который лежал и искрился, чистый, нетронутый. Незнакомец же стоял прямо напротив неё, будто шёл с противоположной стороны сквера. Не было его следов, которым полагалось тянуться через всю аллею. Но и на аллее, и в сугробах, её окружавших, и прямо позади мужчины была безупречная снежная гладь. Внутри всё похолодело… Как такое может быть? Она отступила на два шага назад, непонятный страх норовил залезть в душу. Слишком уж жутко смотрелся незнакомец, так странно и неожиданно появившийся здесь. Ещё один шаг назад… - Кто вы? – чуть дрогнувшим голосом спросила она. - Никто, - был ответ. – Просто одинокий прохожий. Вдруг неуловимо что-то изменилось… Будто снежинки сейчас стали тяжелее, холоднее. Как осколки зеркал, роняли их на землю низкие шершавые тучи. Острыми краями они, цепляясь друг за друга, резали воздух. И разбивались о землю, присоединяясь к другим осколкам. Вдруг она испуганно вздрогнула: кто-то схватил её за руку. Резко обернувшись, она увидела ребёнка, который цеплялся за её рукав. То ли девочка, то ли мальчик… Тепло укутанный ребёнок с трогательно светлыми ресничками. Дитя произнесло, смотря вниз, на сугробы: - Мама сказала, что на Новый год случаются чудеса. Где они? Я не вижу! Покажи, покажи чудеса! Ребёнок поднял глаза, заглядывая ей в лицо. Крик ужаса застыл на её губах… Блёклые голубоватые глазки, без выражения, невидяще уставившиеся на неё. Нечеловеческие, как будто рыбьи, глаза. - Покажи чудеса! – требовательно кричал ребёнок, уставившись на неё немигающим взглядом. Незнакомец же смотрел на это безучастно, как мог бы смотреть на падающий снег. Она попыталась выдернуть руку, но ребёнок держал крепко, не отцепишь. Между тем метель завывала сильнее… Внезапно из-за снежной завесы начали появляться силуэты. В сквер входили люди, несколько человек. Они шли вместе, но поодиночке, угрюмые, не поднимающие глаз. Все как один одеты в серое безликое тряпьё и сами безлики, серы, одинаковы. Она не понимала, кто они и что делают здесь, что всё это значит? Из-за сильного снегопада казалось, будто сквер отделён, отрезан от внешнего мира сплошной, серой во мраке стеной. Странные люди выходили откуда-то извне, пересекали сквер по прямой и снова скрывались во мраке. Она стояла, боясь шевельнуться: на её глазах один такой человек прошёл сквозь фонарный столб. Они так же, будто духи, не оставляли следов. Ребёнок по-прежнему кричал, оттягивая её рукав. Она медленно, скованная страхом, повернула голову к мужчине в плаще. Тот смотрел на неё со спокойной улыбкой. - Не нужно бояться, - тихо, но отчётливо произнёс он. – Это лишь призраки. Призраки уходящего времени. Они всегда преследовали людей. Только… не всегда признают призраков. - Покажи чудеса! – дитя с безумными глазами так сильно потянуло её за руку, что она не удержала равновесие и упала в снег. Ребёнок, недовольно шмыгнув носом, подошёл ближе к ней. Ей было так страшно… её била дрожь, но совсем не от холода. Вдруг, откуда ни возьмись, появилась шатающаяся, сгорбленная фигура. Жуткая старуха в лохмотьях, с иссохшим лицом и глубокими глазницами, в которых нездоровым блеском сверкнули маленькие чёрные глаза. - Ишь чего захотел, - скрипуче прокаркала она. – Малец, а всё туда же, к безумцам! Дитя повернулось к ней и тихо попросило: - Покажи чудеса… Старуха в ответ только дико и хрипло рассмеялась. Вдруг ей, молча наблюдавшей за этим, показалось: сейчас произойдёт что-то непоправимое. Сама того от себя не ожидая, она вскочила, взяла ребёнка за плечи и, заглянув в эти страшные глаза, произнесла: - Только не слушай её… Тут старуха накинулась на неё, истошно вопя: - Пшла вон, паршивка! – и толкнула что есть силы в плечо. Она едва удержала равновесие, потом, взметнув волну снега, обернулась лицом к старухе. - Не смейте! – закричала она. - А! И ты, и ты тоже! – надвигалась на неё старуха, тыча чуть ли не в лицо своим костлявым пальцем. – А ну, получи-ка своё! И умолкни! Тут сгорбленная бабка загребла рукой пригоршню снега и, будто белёсые блёстки, швырнула в неё. Она рефлекторно закрыла глаза, снег скользнул по лицу, как вдруг что-то неуловимо изменилось. Она зачем-то посмотрела на себя. Как будто свет фонарей стал мертвенно-бледен, но на самом деле всё вокруг оставалось прежним. Только она видела свои, будто выдернутые из чёрно-белого кино, руки. Оттенки серого… Что с ней случилось? Неожиданно человек в плаще перестал созерцать происходящее равнодушным взглядом. - Зачем? – сказал он. - А то ты не знаешь! – крикнула ему в ответ старуха. – Запомните, наконец, чудес не бывает! Хотелось кричать или плакать. Что же это? Цвет исчез… Что происходит? А ребенок стоял на месте, будто каменная статуя... Лишь только его безумные зрачки бегали, пытаясь собрать воедино картину происходящего вокруг него. Он безудержно, словно пытаясь выучить или зазубрить, повторял шепотом: «Чудес не бывает… чудес не бывает…» Она хотела что-то сказать, но ни звука издать не могла. Попробовала подняться, придерживаясь за ствол дерева, но рука прошла сквозь кору, не ощущая ничего. Не чувствовалось ни холода, ни боли от падения. И даже страх пропал… Не было уже того ужаса, что раньше её сковывал. Как будто дурной сон, ночной кошмар. Да, страшно, но уже всё не кажется таким реальным, как было до этого. Она - словно отпечаток прежнего человека, тень. Шум острых крыл разрезал воздух над её головой. Она подняла голову, на лицо ей осыпался снег: это ворон, чёрный, как безлунная ночь, тяжело опустился на ветку. Снежинки, не тая, искрились на щеках и ресницах. Снег она, как ни странно, чувствовала, но ведь и эти ледяные звёздочки всё меньше казались ей привычными, будто с ними произошла странная метаморфоза, незаметная обычному глазу. Ворон взмахнул крыльями, раскрыл клюв, но, вопреки ожиданиям, до её слуха донеслась вполне приятная членораздельная речь: - Распустились твои духи, на людей уже кидаются. Мужчина в плаще, игнорируя проходящего сквозь него человека, пересекающего сквер, ответил ворону: - Эти духи никому не принадлежат, и ты это знаешь. Люди сами их создали… - Кха! Проще всего свалить всю вину на людей! - Проще всего, - мрачно ответил человек, - не принимать другой стороны правды. - А в чём твоя другая сторона? Насколько жесток мир, настолько жестоки люди, настолько же жестоко их прошлое. - Они сами построили свой мир. Ворон не нашёл слов, чтобы возразить, поэтому он взглянул красным, как солнце на закате, глазом на призрак, сжавшийся в тени ствола. От такого взгляда ей захотелось раствориться ещё больше, уголёк воронова глаза проникал в самую душу, как будто насквозь пронзив сознание. - Так-то оно так… - спокойнее проговорил чёрнокрылый. - Но подобные вещи ничто не оправдывает. - А поделом ей! - подала голос старуха. – Будет знать, как лезть туда, куда не просят! - Исчезни!!! – резко встопорщил перья ворон, и вдруг старуха рассыпалась пеплом, издавая при этом леденящее душу истерическое хихиканье. Пепел, смешавшись со снегом, растворился. Ребёнок всё ещё стоял в оцепенении, повторяя как заведённый своё «чудес не бывает». Человек в плаще присел на корточки рядом с ней и спросил, заглядывая в глаза: - А ты веришь в чудеса? Она сначала неуверенно кивнула, а потом покачала головой… затем задумалась и снова кивнула. В глазах этого человека светилась доброта… и старость. Он казался сейчас настолько древним, что непонятно было, кто он и почему ещё живёт на земле. - У тебя есть только одна попытка, чтобы получить право на чудо. Знаешь, кто эти духи? – он указал на смутные тени, движущиеся меж деревьев. – Это те, кто не смог получить того права, они год за годом возвращаются сюда, чтобы снова попытать счастья, но уже и сами забыли, зачем они здесь. Ворон вдруг со свистом взмахнул крыльями. В ту же секунду ледяной ветер ударил в лицо человеку в плаще. Она же не чувствовала ветра. - Глупец! – воскликнула чёрная птица. – Подарки судьбы никто не даёт, их нужно вырывать из её цепких лап самому! Но человек его не слушал. - Хочешь? – спрашивал он. - Ты можешь получить своё право на чудо. Снег засыпал ему глаза, но он будто не замечал этого. Ворон свирепствовал, выкрикивая какие-то фразы. А она дрожала, не зная, что же ей делать… Но тут она посмотрела на ребёнка с безумными глазами. - Да… - беззвучно прошептали её губы. Ветер внезапно стих. Человек в плаще торжествующе улыбался. - Упрямец, - подытожил ворон. – Не должно быть тебе дела до людей. - Ты противоречишь сам себе, - ответил человек. – Идём же, - обратился он к ней. Она думала, что не сможет встать, но на удивление легко поднялась и пошла за тем человеком. Он шёл быстро, не оборачиваясь, не останавливаясь ни на секунду. Она старалась не отставать, это было совсем не сложно. Они вышли из сквера и пошли по ярко освещённой улице. Снежинки белыми мотыльками вились вокруг, позёмка создавала причудливые завихрения, мягко сияли окна в домах. Люди отмечали пришествие Нового года. Она слышала музыку и смех, звон бокалов и елочных игрушек. Но этот праздник проходил мимо неё, она просто шла за очень странным человеком в сером плаще. И всё же это сон? Они прошли квартал… другой… третий… Метель началась с новой силой, засыпая глаза. Какие-то призрачные, холодные руки тянулись к ней, дотрагиваясь ледяными пальцами. Она избегала касаний, упрямо шла вперёд. За своим правом на чудо. Метель скрывала видимость, туманным коридором отгораживая дорогу, по которой они шли, от внешнего мира. Неясные силуэты возились во мраке, чёрные тени возникали то тут, то там, скрадывая время, проникая в разум. Кидались на неё из тьмы, оскалив пасть. Возникали за спиной, леденя душу. С тихим шорохом стлались по земле. Почему она всё ещё идёт? Зачем ищет чудо? Вернуть ли свой прежний облик или что-то кому-то доказать? Но кошмар только начинался. Подняв глаза, она увидела что-то за тёмной и густой стеной снега. С двух сторон на неё надвигались странные предметы, будто статуи, перемещаемые непонятной силой. В два ряда выстроились они. Она смотрела на них и видела… Что по правую сторону стоят все белые, будто из мела или извести, её друзья и родные… А по левую сторону точно такие же, но это были люди, когда-либо причинявшие ей боль, недоброжелатели и враги. Это было жутко и пугающе: люди справа смотрели на неё пустыми глазами без зрачков, в которых читался немой укор. Другие же, те, что слева, глядели на неё слово с нескрываемым презрением. Она узнавала их, это было страшно. Перед фигурой, которая была как две капли воды похожа на её мать, она задержалась, с волнением заглядывая ей в лицо. Но увидела там всё то же, будто приговор самой себе. Её проводник почти совсем скрылся в метели, когда она, боясь, что может остаться одна с этими безмолвными изваяниями, побежала за ним, стараясь не смотреть назад. Но она знала, что все как одна, белые фигуры смотрят ей вслед. Ей вспоминалось, как день назад она сидела в тесной комнате, от безнадёжности оцепенев, уставившись в одну точку. Мысли спутаны и беспокойны, неприятный осадок на душе. Должно быть, оттого она и оказалась здесь, в опустевшем предпраздничном районе города, совсем одна. И получила… своё. Ах, поскорей бы кончился сон! Мучительный, гадкий кошмар. Перед мысленным взором всё ещё стояли эти статуи, безмолвные, отпугивающие одним видом своим. Если бы она сама не стала словно призрак, неизвестно, смогла бы вынести всё то, что сейчас с ней происходило… Но приходилось держать себя в руках, повторяя, что некогда дрожать. Нереальность событий придавала ей храбрости… или безрассудства. Она старалась больше не смотреть по сторонам, где всё так же неистовствовала метель и в хаосе ветра и снега буйствовали демоны. Вьюга свистела и стонала, как живой человек. Но на миг ей почудилось, что не вьюга это вовсе. Прислушиваясь, она явно различала, что кто-то стонет. Звуки приближались. Казалось, что это совсем рядом… ещё ближе… Она метнулась туда, где сквозь завесу снега различила что-то, слабо движущееся во мраке. Вдруг она увидела яркий свет. Это была свеча, которую сжимала в руке бледная как полотно девушка. Неужели ещё один призрак? Да, та девушка не была похожа на живого человека, обращённая в морок уже научилась отличать живых от мертвых. Но кто бы это ни был, ей было больно, это она стонала в безнадёжных попытках подняться с земли. - Не приближайся, это погубит тебя, - слабым голосом сказала девушка, едва она подошла ближе. – Прошу, не надо. «Я хочу помочь», - беззвучно прошептала она. - На пути к счастью… не оглядывайся ни на кого… - внезапно девушка закашлялась, судорожно, обессилено. Она заметила, что человек в плаще уже почти скрылся во мраке. Она хотела бы закричать, остановить его, но не могла. Снова повернулась к бледной девушке, коснулась её, пытаясь помочь ей подняться. Но слишком слабы были её чёрно-белые, лишённые цвета и жизни руки. Плечи той девушки, казалось, были ещё холоднее снега вокруг. Отстранив её руки, призрак снова закашлялся, не выпуская и стараясь держать ровнее свечу. Ветер нещадно трепал огонёк, казалось, сейчас вовсе сорвёт этот лепесток пламени. И тут она осознала, что нужно сделать. Обеими руками она заслонила свечу от вьюги. Пламя стало гореть более ровно, девушка-призрак подняла на неё глаза, неожиданно оказавшиеся нежного, фиалкового цвета. - Возьми, - девушка протянула ей свечу. – Ну, бери же. Но она испуганно замотала головой: ведь призрак и свеча как-то связаны. - Ты шла за своим правом на чудо? Без света ты заблудишься. Скорее возьми, она тебе нужнее, чем мне. Заметив, как внезапно на щеках девушки показался румянец, она несмело взяла свечу двумя пальцами. Едва она это сделала, как призрак бесследно исчез. От неожиданности она едва не выронила свечу, и сразу же вспомнила, что ей надо догнать своего проводника. Изо всех сил она побежала в ту сторону, где он исчез, но снежного коридора больше не было, метель сбивала её с пути, нещадно набрасываясь порывами ветра и сухим колючим снегом. Она очень удивилась, когда заметила, что свеча не затухает, горит спокойно, будто вовсе нет движения воздуха. Тогда она подняла её повыше. От одной маленькой свечки всё вокруг осветилось, она увидела силуэты домов и различила где-то очень далеко силуэт проводника. Догнала, продолжила идти следом. А ведь он даже не заметил, что она чуть не потерялась… Или ему было это безразлично. Они шли довольно долго. Время близилось к полуночи. Она заметила, что в тени многоэтажек кто-то жмётся к стене. Поколебавшись лишь секунду, она подбежала ближе. Когда она понесла свечу, человек закрыл руками лицо, неприятно зашипел. Он был похож на одного из безликих людей, которых она видела там, в сквере. Она хотела протянуть к нему руку, но тут же отпрянула: человек резко, как дикий зверь, дернулся, избегая прикосновенья. Всё пряча лицо от света, он попятился. Она закрыла свечку рукой, но рассеянный свет проходил сквозь пальцы. Человек прекратил отступать назад. Она стояла в нерешительности. А ведь это тоже был человек, искавший чуда, как и она… Но почему-то он не смог пройти этот путь до конца. Она посмотрела на свой ключ к счастью – на полуистаявшую восковую свечку. Чем она лучше этого человека? Почему ей достанется право на чудо, а он будет жить, постепенно исчезая, превращаясь в бестелесного скитальца во мгле? Дрожащими руками она протянула ему свечу, всё ещё скрывая яркий огонёк. Во взгляде серого человека вдруг отразилась надежда. Он смотрел ей в глаза, но будто не верил собственному счастью. Вдруг он жадно схватил свечу, поднял её над головой, и вмиг произошла необыкновенная перемена: черты лица исказились, исчезала усреднённость и безликость призрака, цвет появлялся на лице, в одежде… Теперь это действительно был человек. Он посмотрел на неё снова, улыбнулся и, подставляя свечу порывам ветра и снега, шагнул во вьюгу и скрылся из глаз. Она осталась одна. Света больше не было, её объяла тьма. Она с грустью присела, обхватив колени руками. Но тут свист и вой метели разорвал смутно знакомый голос: - Ну что же ты? А как же твоя награда? Подняв глаза, она увидела человека в сером плаще. - Но ведь я не прошла… - Вовсе нет, ты получила своё право. Обращайся с ним бережно, быть может, оно и будет твоим счастьем. Она улыбнулась. Так не улыбалась она уже очень давно. Часы пробили двенадцать. Небо окрасилось цветами фейерверков. Стройный девичий силуэт маячил на пустой заснеженной улице, а с неба осыпались золотые искорки снежинок.
Это божественно!... я будто на время очутилась в том городе. признаюсь, читая описание глаз того малыша, кожа мурашками покрылась.. А Ворон) Чудесный герой!) Ты - непревзойдённый прозаик этого замка) Я запомню сказку о чуде надолго. И тоже... Однажды подарю кому-нибудь свой огонёк, чтобы взамен получить чудо.
Это божественно!... 
