Паренек просто стоял, бессмысленно глядя в строну заката. Обрыв спадал вниз к реке прямо у подошв его камелотов…На площадке за кладбищем было пусто. Пока. Юноша смотрел на небо, не знаю, что он там видел. Его черный плащ развевался под дуновениями колючего осеннего ветра, длинные сальные волосы колыхались подобно степному ковылю. Лицо юноши было грустно, глаза прикрыты, казалось, что он думал о чем-то грустном. Парень своим видом навевал воспоминания о героях романтических новелл и декадентских стихов.… Весь в черном, распахнутый плащ, по правде бывший всего лишь ветровкой с вьетнамского рынка, высокие ботинки, упорно называемые им камелотами, нестиранная рубаха цвета сажи с поднятым по моде 19 века воротником, пижонские перчатки( мама долго искала их, но так и не нашла)…У юного декадента, а именно так именовал себя Антон, была высокая статная фигура и по-детски неопытное лицо, все время менявшее выражение (по воле юноши оно становилось по-смешному жестким и обреченным, но как только мысли переливались в прозаичное русло, черты его становились снова обычными, то есть не имевшими никакого налета романтики). Стоять Антону явно надоело неподвижно стоять, он замерз.…Стал притопывать, потирать руки, дышать на них, но это не помогало. Металлический череп, символизирующий тягу к суициду и общий упадок, висевший на его шее начал покрываться инеем, или ему только казалось…Из кармана была извлечена пачка Парламента, из нее молодой не то гот, не то декадент,(он и сам не знал) достал недокуренную сигарету Петр 1 и стал нервно вертеть ее в руках. Долго не мог прикурить, ветер задувал пламя зажигалки, лишь через несколько минут бесплодных попыток додумался прикрыть пламя ладонями, обжигая одеревеневшие пальцы, наконец, прикурил, затянулся, закашлялся…сел на каменный бордюр и стал ждать. Еще полчаса ожиданий, неумело выкурено две сигареты.…И вот по кладбищенской дорожке в сторону ворот послышались шаги. Из калитки появились две незнакомые девушки в косухах и гриндорах, с висевшими на спине торбами HIM и Ария, христианские кресты на их шеях соседствовали с псевдо-сатанинскими пентаграммами. Готки.…Подумал Антон и сразу сделал хмурое лицо, трясущимися жестами неумелого артиста стал нервно тянуть дым, но вот конфуз, закашлялся. Со стороны девушек, открывавших портвейн, раздался смех…Они уже давно посматривали на его терзания. Губы Антона задергались от обиды и негодования.…Как же это так, человек на грани самоубийства, его лучшая в мире девушка бросила, а они смеются? В свои шестнадцать лет Антон, на его взгляд, усвоил все каноны мрачного поведения тру-гота или декадента… Из кармана он достал пакетик белого порошка, кокаина, не важно, что это толченый мел.…На бордюр высыпал грамм десять, девушки заинтересованно посматривали в его сторону.…Вот, подумал юноша, расчерчивая купюрой в 10 рублей две дорожки из порошка, эх полезно все таки читать книги про гоев, клюнули.…Свернув купюру, Вельзевульф, а именно так называл себя в стихах юный ”наркоман”, через нос втянул парашок... Громкий чих и со стороны мнимых готесс, уже допивающих первую бутылку порта, раскат смеха, приведший Антона в ярость… Парень я встал, подошел к обрыву и десять минут неподвижно смотрел в закатное марево. Сзади была тишина…Девицы смотрели на него уже без улыбок. Вельзевульф повернулся, на его лице, несчастном и бледном, в свете фонаря сверкали капли слез… ”Мальчик, ты плачешь? Что случилось?” – спросила одна из неформалок, та, что с пирсингом на губе и c торбой HIM. - Она ушла и больше не вернется, – промолвил Антон загробным голосом и очаровательным движением откинул волосы назад. Девицы переглянулись… - Тяжелый случай.- сказала Арийка.- Тебе лечиться надо. Идем сюда, выпьешь – полегчает. От такого отношения к себе и своей проблеме, Антон, как и любой романтик в 16 лет, жутко расстроился и наполнился решимостью показать им, кто он есть…. Вельзевульф решительно подошел к Арийке и вырвал у нее портвейн, та отшатнулась…Глоток, поток обжигающего с непривычки тепла по пищеводу, и наполняющее сердце чувство отваги… Фигура в черном метнулась к обрыву и закричала в темноту: – Алёёёёёнаааа!!!Я люблю тебя!!! …Гром смеха…Утробный крик неумелого лицедея и… …Он не хотел прыгать, но нога соскользнула со склизкой от дождичка земли. И тень метнулась вниз. Кубарем, ибо обрыв оказался не таким уж и крутым… Пришла очередь девушек кричать.
*** В палате реанимации горела синяя ртутная лампа. На койке лежало перебинтованное и загипсованное тело. Антон плакал, ему было страшно и больно, рядом сидела мама, бабушка и Алена. - Какой же ты еще малыш…- прошептала Алена, нагнувшись над лицом и поцеловав Антона в губы. Его кинуло в жар…
