| Навигация |
|
|
 |
| Категории произведений |
|
|
| Последние произведения |
|
|
| Лучшие произведения |
|
|
|
Легенда о Белой Хинне [Мистические]
Легенда о Белой Хинне
1
В те времена далёкие
была Земля в цвету,
А синь озёр глубокая
похожа на мечту.
Зелёные травиночки,
умытые росой,
И тонкие былиночки
переплелись косой.
Цветы благоуханные
медвянили нектар.
Из них созданья странные
готовили отвар.
Плоды деревьев спелые
клонили ветки вниз,
И облаками белыми
гордилась неба высь.
Раскинув крону веером,
целуя небосвод,
Там возвышалось Дерево 1.
Росло из года в год -
Широкое, ветвистое,
стояло у реки,
Играли его листьями
шальные ветерки.
Под каждою под веточкой,
под глянцевым листом,
В гнезде, сплетённом сеточкой,
там жил пернатый омм 8.
То души нерождённые –
они ещё без лиц,
На время заточённые
в тела небесных птиц.
То сыновья и дочери –
надежда матерей!
Настанет чья-то очередь –
и омм летит скорей!
Он жаждой воплощения
безудержно томим!
Его предназначение –
- о, рок неумолим! –
Безгрешным оммом трепетным
нектар богов испить.
А после людом ветреным
земную жизнь прожить.
Придёт на землю вешнюю
весёлый соловей,
И песнею божественной
порадует людей.
А ворон-омм отправится
туда, где храмов нет,
И, чтоб с судьбою справиться,
шаманский даст обет.
Вот ласковая горлица,
вот белый альбатрос -
Её ждёт в доме горница,
он – будущий матрос.
И будут знаменитыми
танцоры журавли,
Купцами именитыми -
трудяги воробьи.
Орланы станут важные
правителями стран…
Богами омму каждому
свой долг и образ дан.
2
Там, где листвой игривою
застыли купола,
Коори 2 белокрылая
своё гнездо свила.
Она парила птицею
в небесной синей мгле,
И девой светлолицею
ступала по земле.
И счастье беззаветное
Коори обрела -
Здесь, на земле,ответную
она любовь нашла…
В том чувстве нет запретного –
богиня полюбить
Могла всем сердцем смертного
и ложе с ним делить.
Но выбор сделать нужно ей
в расплату за любовь –
Остаться с милым суженым,
деля с ним стол и кров,
Иль – прочь все искусители! -
земной забыть рассвет,
Чтобы в своей обители
дитя явить на свет.
Как отказаться матери
от своего дитя?!
Коори слёз не тратила,
в своё гнездо летя.
Ведь это расставание,
нет, не было концом!
Снесла она хрустальное,
прозрачное яйцо.
И сердцу одинокому
отрадою была
Девчушка светлоокая,
что в том яйце росла.
И грела, не рождённую,
Коори на груди,
И оммы ей, покорные,
нектар цветов несли.
Обласканное солнышком,
умытое росой,
Звенело нежным звонышком
хрустальное яйцо.
Когда же колыбельную
в ночь запевала мать –
Смолкали оммы верные,
не смея подпевать.
Пришла пора рождения –
растрескался хрусталь,
И оммов громким пением
тут огласилась даль.
Встречаем утро песнею,
Поём весь белый день!
Пусть чудо чудесное,
Это чудо чудесное,
Наше чудо чудесное
Не омрачает тень!
Любовь по миру шествует,
Она нам всем нужна!
Пусть чудо чудесное,
Это чудо чудесное,
Наше чудо чудесное
Растёт на радость нам!
И дружбу нашу тесную
Не истребить ничем!
Пусть чудо чудесное,
Это чудо чудесное,
Наше чудо чудесное
Растёт на радость всем!
Рожденья гимн старательно
исполнили они,
И потекли для матери
в трудах-заботах, дни.
Забыты уж богинею
любимый и земля,
В её душе лишь Хинне 13 –
дитя из хрусталя.
3
Проходят дни и месяцы,
за ними годы вслед.
Растёт дитя и тешится,
не зная слёз и бед.
Теченье жизни быстрое –
событий череда.
Глаза её – как чистая,
прозрачная вода.
На зорьке ранней песнею
всех услаждает слух.
Она лицом чудесная,
а косы – белый пух.
Однажды тёплым вечером,
назвёзд взирая свет,
Спросила дочь застенчиво,
надеясь на ответ:
«О, мама, нет прекраснее
тебя, и нет добрей!
Твой лик – как солнце ясное!
Ты всех богов мудрей!
И аистом с зарницею
ты можешь в небо взмыть!
А мне такою птицею
дано ли, мама, быть?
Ты силою безмерною,
волшбой наделена.
Я – дочь твоя! Наверное,
и я обречена
Трудом волшебным славиться?
И, этот дар храня,
Сумею я с ним справиться…
Есть сила у меня?»
Коори белокрылая,
над дочерью паря,
Одну из тайн открыла ей:
«Не мучай сердце зря!
Живи, вокруг добро творя,
молись и песни пой.
Когда придёт пора твоя –
удел узнаешь свой.
Настанет час познания –
войдёшь в священный сад,
Подвергнет испытанию
тебя сама Маат 3!»
«О, что за испытание?!» -
«Узнаешь в свой черёд!»…
Очнулась Хинне – на небе
уж солнышко встаёт.
И вновь движенье времени –
- бегущая река.
Что для богов – мгновение,
то для людей – века.
Коори мудро правила
подвластной ей страной,
И ту страну, как правило,
обходят стороной
Беда и зло безбрежное,
и горе, и раздор.
И по утрам, по-прежнему,
весёлый птичий вздор
У края неба солнышко
встающее встречал.
Здесь не таилось горюшко,
и не жила печаль.
И Хинне светлоокая
по-прежнему цвела,
Красивая, высокая,
на радость всем росла.
Без дела не сиделось ей:
помощницей была
Она неугомонных фей,
росу птенцам несла,
Решала споры сложные,
ветвей плела узор…
Но чаще мысль тревожная
её туманит взор.
Когда Коори птицею
взмывала в высь небес,
И оммы вереницею
за ней летели в лес -
Следила Хинне пристально
и с завистью в глазах…
А по ночам неистово
в своих летала снах!
К Коори в упоении
птенцы за лаской льнут –
В смятенье и волнении
У Хинне дышит грудь.
И чувство непонятное,
Ей сердце холодит:
Как небо – необъятное,
как сколотый гранит…
Томит её желание!
«О, сколько ещё ждать?!
Когда же испытание
назначит мне Маат?»
Ей грезилось чудесное
во сне и наяву -
Как славят её песнею,
богинею зовут,
Как оммы преклоняются,
несут нектар хмельной!
И крылья расправляются
вдруг за её спиной!
4
Но вот пришло известие…
Коори будит дочь
И торопливо вместе с ней,
расправив крылья, в ночь
Летит, не зная времени,
в ту сторону, где сад
Взлелеяла из семени
священная Маат.
Маат – богиня Истины.
В её саду росла
Та яблоня, что листьями
плоды добра и зла
Скрывала в нежной хрупкости
от любопытных глаз;
Там дуб, что жёлудь мудрости
родил в столетье раз;
Любовь ромашкой хрупкою
там испокон цвела,
И верность незабудкою
по берегам росла.
Маат с букетом лотосов
сидела на земле,
Её седые волосы
стелились по траве.
На пальце указательном –
из серебра кольцо…
С улыбкой обаятельной
гостям своё лицо
Явила обречённое –
- как молодо оно!
Глаза бездонно-чёрные,
и губы – как вино.
С улыбкой нежно-лунною
Маат гостей ждала.
И Хинне – деву юную
с собою увела…
В глубины сада Истины
они ушли вдвоём,
И там Маат таинственно
поведала о том,
Какие же бесценные
дары её земли!
И среди них - волшебная
растёт трава Молли 4.
Её предназначение –
- среди людей суметь
Узнать, чьё назначение -
сверхсилой овладеть.
«Узри!» - над садом грянуло!
За жестом рук Маат
Послушно Хинне глянула –
разросся пышный сад:
Деревья, травы буйные,
чудесные цветы…
И речка тихоструйная…
Кусочек пустоты,
Земли, как будто выжженной,
увиделся ей вдруг!
Угрюмо и пристыженно
чернел бесплодный круг.
Лишь тонкая былиночка
качалась на ветру,
Зелёная травиночка,
подобная перу.
«Да, вот она, Молли-трава!
Ты ею завладеть
Сумеешь и прочтёшь Слова,
коль суждено иметь
Тебе бесценный Дар Богов.
А если нет, так что ж!
Покинь мой сад святых плодов
И боле не тревожь».
Поспешно Хинне двинулась,
чтоб совершить Обряд!
К Молли волшебной кинулась,
не отрывая взгляд!
Склонилась к ней – травиночка
была на вид хрупка,
Прозрачна, как росиночка,
подвижна и легка.
И Хинне к ней уверенно
притронулась рукой...
Но вскрикнула растерянно –
Молли уже другой
Пред ней предстала! Жёсткая
травинка напряглась,
Блестя краями острыми,
как стрелочка, взвилась!
Напрасные старания
дрожащих Хинне рук…
Несбыточны желания…
Земля чернела вкруг,
И слёзное отчаянье
душило Хинне. Нет!
Не сбыться уж мечтаниям,
не править много лет
Ей чуднымисозданьями!
Ей крыльев не дано!
Стонала сердцем раненным,
пыталась всё - равно
Руками тонко-белыми
взрывать земную твердь!
Плоды упали спелые
от яростного: «Нееет!!!»…
В объятьях своей матери
очнулась Хинне. Сад
Листвяной тонкой скатертью
окутывал Маат.
Молли - трава безмолвная -
им всем ответ дала –
Девица полукровная
богиней не была.
Ей силы – не отмерено,
волшбы ей – не дано.
И только лет немеряно
прожить ей суждено…
Коори дочь уставшую
несла в своё гнездо,
Там, уложив несчастную
под ласковой звездой,
Богиня в утешение,
не вытирая слёз,
Ей спела колыбельную
при свете ярких звёзд.
Спи, дитя!
Пусть сон прогонит
Боль из светлых глаз.
Спи, дитя!
Своя дорога –
Каждому из нас.
Спи, дитя!
Да в том ли счастье,
Чтоб волшбу творить?
Спи, дитя!
А может счастье –
Это просто жить?
Спи, дитя!
Когда мы вместе –
Не страшна беда.
Спи, дитя!
С тобою рядом
Буду я всегда.
5
Настало утро рОсное,
заря свой свет лила.
Но дева белокосая
уже не та была.
Сидела, бледно-белая,
и свой потупив взор.
Пришла к ней и затеяла
Коори разговор.
«Ты слёз не лей, любовь моя,
очнись и оглянись!
Увидит пусть душа твоя -
ах, как прекрасна жизнь!
Не всё, что в жизни дорого -
источник волшебства:
Летит без крыльев облако,
растёт без чар трава.
Уходит солнце вечером,
чтоб ночью нам светить
Луна могла. То – Вечное!
Всё так и дОлжно быть!
Взгляни! Дарами чудными
ты не обделена –
Тебе богами мудрыми
жизнь долгая дана.
Прими же с благодарностью
ты этот божий дар!»
«Утешиться мне малостью?
Не знать Великих Чар?!
Скажи – тогда мне жИзнь зачем?!»
«О, Хинне, не спеши!
Что может быть важнее, чем
величие Души?
Чтоб следовать судьбе своей
и крылья не нужны.
Чтоб сильной стать – любовь тебе
и искренность важны.
Чтоб мудрой стать – пройди свой путь,
не пряча в сердце зла,
И сердца не жалей ничуть
на добрые дела.
А счастье.… Ты к нему мосты
найдёшь в конце пути.
И, знай, как не искала б ты,
важнее не найти,
Величественней не свершить,
божественней не стать,
Чем если будешь просто жить».
Так ей сказала мать.
И дочь, от слёз усталая,
дала такой ответ:
«Спасибо, мама, знала я –
тебя мудрее нет».
Но душу непокорную
огнём и болью жгло –
Коварное и чёрное
там прорастало зло.
6
Дни потекли обычные,
и Хинне без труда
Играла роль привычную.
Казалось, что беда
Их предала забвению,
сторонкой обошла.
Но Хинне утешение
во снах своих нашла.
Лишь в них она счастливою,
крылатою жила!
Лишь в них могучей силою
наделена была!
Во снах она поверженных
миров топтала прах!
Там к ней пришёл отверженный -
правитель змей Ниррах 7.
Когда возник впервые он
в её тревожном сне -
В нагом величии своём
предстал он перед ней –
Она проснулась. В сердце стыл
и не давал уснуть
Тот страх, что обручем теснил
её девичью грудь.
Ниррах являлся вновь и вновь
и пел ей о любви.
Он клялся в верности и слов
взаимности молил!
Его ль змеиной красоте
иль пламенным речам,
Его ль надменной наготе,
иль ласковым очам,
Но сердце Хинне отдалось -
и прочь ушла печаль,
Оно, поверив, вознеслось
в неведомую даль…
И вот однажды в тёмный час,
когда мир оммов спал,
Не отводя холодных глаз,
возлюбленный сказал:
«Мечта внутри тебя живёт
и не даёт дышать!
Она не сгинет… от неё
увы, нельзя сбежать!
Я вижу жажду твоих глаз
и слышу стон речей.
Мечта твоя пусть сблизит нас!
Прошу, о, стань моей!
Тогда открою я тебе,
каким путём идти,
И как в кромешной темноте
желанное найти!»
О, слаще мёда те слова
для Хинне! А Ниррах,
От страсти нем и жив едва,
тонул в её глазах.
Как приговора ждал ответ…
И он услышал: «Да!»
И в ожиданье страшных бед
заплакала звезда!
Пришёл рассвет, но на лесах
застыла тень от туч,
И зябло солнце – в небесах
его терялся луч.
И серый выползал туман
из всех щелей земли…
Предугадать коварный план
и боги не могли.
А Хинне, ожидая знак,
всё думала о том,
Как скоро её впустит мрак,
где царствует Патолл 10.
Возлюбленный поведал ей,
что там она найдёт,
Среди несчастий и смертей,
что сердце её ждёт…
7
Тревога, что объяла мир,
заставила богов
Созвать совет. И Уриил12
семь оседлав ветров,
Высокий выслушав наказ,
с посланьем полетел –
Явиться всем богам тот час
Нирманаар 6 велел.
В его обители святой
им предстоит решить,
Откуда на их мир большой
несчастие спешит?
И кто злой умысел таит,
нарушив их покой,
Всему живущему грозит
магической войной?
Услышав весть, Коори в миг
покинула свой кров,
И полетела напрямик,
не тратя лишних слов.
Когда закрыла небо мгла –
негоже править пир,
Нельзя позволить силам зла
разрушить хрупкий мир!
Но, скрытый сном, уж вёл Ниррах
любимую свою
Туда, где всеми правит страх,
где птицы не поют.
Обрыв бездонный на краях
седой туман клубит…
Остановился там Ниррах,
на Хинне он глядит,
И со словами: «Дальше в путь
идти должна одна»,
Успев к губам её прильнуть,
толкнул во тьму, где дна
Не видно. Пропастью маня,
Вцепился в Хинне страх,
И мысль: «Не губит ли меня
возлюбленный Ниррах?!»
Кольнула сердце. Но когда
земля коснулась ног -
Она увидела поля
бескрайние, где бог
Патолл – правитель вечной мглы
живую жизнь убил,
Где в щелях Сумрачной скалы
зловещий ветер выл.
Вокруг – тумана пелена…
Единственной была
Тропинка тонкая. Она
вдаль Хиннеповела.
О, как же трудно в темноте,
к мечте своей идти!
Но как к заветной той мечте
душа её летит!
Спешила Хинне, второпях
сбивая ноги в кровь –
То запиналась на камнях,
но поднималась вновь!
На камни падала не раз,
и дождь слепил глаза.
Не раз из светлых её глаз
сбегала вдруг слеза.
Не раз казалось ей, что смерть
уже пришла. Но вот,
Когда не стало сил терпеть -
уж Хинне у ворот -
Меж щелей серый мох замёрз,
туманный свет мерцал -
Их Оррф 9 – двуглавый серый пёс
надёжно охранял.
8
Когтями вырыв в камне рвы,
огромный пёс привстал.
Очами правой головы
безумными сверкал.
Но ласковый, немой укор
дарил, что слева, взгляд.
И первым начал разговор
с пришедшей левый брат.
- Дитя моё, зачем пришла
ты в этот мрачный край?
Что ищешь здесь, где нет тепла
и света? Отвечай!
- Лишь воплощенья одного
дерзанья! - Что же ты
Не пожалеешь для того,
чтоб воплотить мечты? -
Спросил у Хинне правый брат.
Она ему в ответ:
- Всё, но не жизнь! - Иди назад,
послушай мой совет!
Сюда, чтобы не быть беде,
дорогу позабудь!
- Не уходи! К своей мечте
нашла ты верный путь!
- Покинь безрадостную мглу!
А коль врата пройдешь -
К царю Патоллу в кабалу
навеки попадёшь!
- Всесилен царь Патолл! Его
лишь стоит попросить –
Частицу дара своего
он может подарить!
- Ты так прекрасна, что тебе
уж нечего желать!
- А если стать дано тебе
прекраснее, чем мать?
- Ты с детских лет окружена
любовью, так зачем
Остаться хочешь ты одна?!
- Любви коварен плен!
Цепями тяжкими она
свободу прикуёт!
- Не счастье, лишь одна вина
вслед за тобой пойдёт,
Ты будешь в одиночестве
судьбу свою влачить!
- О, нет! Познаешь почести,
вольготно будешь жить!
- Вернувшись и добро творя –
великой можешь стать!
- Останься! Ведь мечта твоя -
всем миром обладать!
- Уйди, дитя! Придёт пора –
ты мудрость обретёшь!
- Зачем же ждать?! Пройдя врата,
ты все блага найдёшь!
Пред нами меч. Возьми его
недрогнувшей рукой.
Одну главу снеси всего –
то будет выбор твой!
- Будь милосердна, о, дитя!
Лишь остриём меча
Кто убедил сейчас тебя –
коснись его плеча.
Сказавши это, левый брат
с надеждою застыл,
И выл протяжно правый брат…
Нелёгок выбор был
Для Хинне, трудно ей решить –
вперёд идти? Назад?
Плеча коснуться иль убить?
Но вспомнился ей Сад,
Маат, трава Молли… Тогда
так плакала она,
Узнав, что силы навсегда
волшебной лишена…
И Хинне меч с земли взяла
и, размахнувшись вдруг,
Одну главу тот час снесла.
Увы! Замкнулся круг!
Меч окровавленный в руках,
и не нужны слова…
Упала наземь в пыль и прах,
что слева, голова.
Победным рыком огласил
Оррф призрачный портал11
И лапой мощною открыл
желанные врата.
9
Пустынны залы, смраден дух,
живого нет следа,
На плитах пола там и тут –
болотная вода,
И холод.… Стынет Хинне кровь
и медленней течёт,
И эхо гулкое шагов
отзывчиво поёт.
Она одна сквозь полумрак
бредёт, бредёт…Но вот –
Движенье рядом, словно в такт
с ней рядышком идёт
Незримый кто-то. Так и есть!
Как стражи вкруг неё,
Плывут безмолвно – их не счесть! –
те, одеянье чьё
Прозрачно, словно из воды…
Им мал огромный зал!
И бьётся эхом стон беды
Во чреве старых скал…
То души грешников! Патолл
владыка им и царь,
На муках их его престол
стоит сейчас, как встарь..
Они прислужники ему
и вечные рабы,
И здесь не слЫшны никому
их стоны и мольбы.
Безмолвно стонут и дрожат…
И вот ещё одна,
Взалкавшая, спешит душа,
бесстрастно-холодна.
И безотчётно Хинне шла,
куда её вели.
Под своды мрачные вошла…
Вот, наконец, пришли.
Владыка мрака восседал
на троне из костей.
О, сколько видел этот зал
мучительных смертей!
О, сколько стенам услыхать
стенаний довелось!
О, сколько им пришлось впитать
отчаянья и слез!
Царь с костяным мечом в руке
на подданных взирал,
И каждый в страхе и тоске
перед Владыкой пал.
И Хинне пала, вся дрожа,
но твёрд её был взгляд -
Она сознательно прошла
через границу врат.
Патолл в её глаза смотрел –
надежда в них и … страх!
Желанья все её узрел
он в дивных тех глазах
И стал он с нею говорить:
«Я властен тебе дать,
То, что не в силах подарить
тебе богиня - мать,
То, чем небесные цари
делиться не хотят.
А ты мне плату, говори,
готова ли отдать?»
«О, да, Владыка, я отдам,
всё, что попросишь ты!»
«Да будет так! Твоим словам
поверю, и мечты
Твои исполню. ДОлжно знать
тебе о том, что впредь
Ты не сумеешь сострадать,
любить, смеяться, петь…
И знай ещё – бессмертья нет!
И даже средь богов
Сестра моя – старуха Смерть
находит свой улов.
Когда ж случится умереть
(пусть через сто веков!)
Тебе – душа твоя лететь
под мой холодный кров
Безотлагательно должна
и вечно мне служить».
«О, царь, достойная цена -
твоей должницей быть!»
Спустился с трона царь, своей
холодною рукой
Коснулся Хинне лба. За ней
раздался стон глухой
Тех, кому век в аду гореть -
гордились ли сестрой,
Или оплакивали смерть
души ещё одной?
Обратный был для Хинне путь
короче и быстрей,
Но не хотелось ей уснуть
средь сумрачных камней.
Не от усталости её
клонилась голова –
От слов, что с уст лились её.
Мудрёные слова!
Могла теперь она лишить
любого из богов
Их сил волшебных и вершить
судьбу своих врагов!
И вот прошла через Предел
не глядя Хинне. Вслед
Ей Оррфогромный поглядел.
И в нём изъяна нет!
Две головы, две пары глаз –
тоскливы и мудры.
Они в согласии сейчас
и впредь, до той поры,
Когда настанет чей-то срок -
опять душа придёт
На перекрёсток двух дорог,
и здесь судьбу найдёт.
10
Завесой серой встал туман
у Хинне на пути.
Как сквозь туманный тот дурман
дорогу вверх найти?
Когда сюда, к границе, змей
привёл, столкнул во мрак,
Он не сказал ни слова ей
о том - вернуться как.
Не знала Хинне, как ей быть…
Глядела вверх она,
И от тоски хотелось выть -
отвесная стена
Зеркальной гладью, вверх маня,
блестела перед ней.
Не видно звёздного огня
средь каменных теней.
В необозримой высоте
обрыва край исчез,
Прильнул к невидимой черте
прозрачный край небес…
Но вот ей показалось вдруг –
мелькнула чья-то тень.
И эхом шелестящий звук
забился среди стен…
От серых отделясь камней,
паря в туманной мгле,
К ней полз гигантский чёрный змей
по каменной земле.
Он был громаден! Обхватить
его не хватит рук!
Подвижен, гибок, словно нить.
Из-под надбровных дуг
Зрачки рубинами блестят.
Спины его узор
Гармонией ласкает взгляд,
приковывает взор.
Змей перед Хинне лишь на миг
недвижимо застыл,
Затем с покорностью поник
и голову склонил.
Ступила Хинне на главу,
и сквозь густой туман
Змей ношу в неба синеву
неспешно поднимал.
А там, где грань меж двух миров,
у бездны на краю,
Стоял Ниррах. Он ждал без слов
любимую свою.
Змей край обрыва пересёк,
из бездны выполз весь,
И там, где путь его пролёг -
густой ломался лес.
Спросил Ниррах: «Нашла ли ты,
о, Хинне, в том краю,
То, что поможет воплотить
заветную твою
Мечту?» - «Сумею я, - о, да! -
теперь всесильной стать!
Мне покориться навсегда
моя богиня-мать!»
«Возьми же слуг моих с собой!
Нааги 5-мой народ –
Верны тебе и пред тобой
в том клятву принесёт
Любой из них! И с ними я
к ногам твоим паду!
В любые дальние края
я за тобой пойду!»
Ниррах склонил главу пред ней,
к устам её припал,
И страстно обнял и своей
владычицей назвал…
Очнулась Хинне, видит – вновь
в гнезде своём она.
Так неужели было всё
лишь миражом из сна?!
Но заклинания слова
огнём горели вней,
Ивяла нежная листва
от яда скользких змей.
Лоснились гладкие тела…
Пред Хинне пали ниц.
И лесть приятна ей была
их человечьих лиц.
О, близок час её побед!
Как сладок будет он!
Когда познает власти свет,
займёт всемирный трон,
Тогда никто не сможет ей
перечить и вредить!
Склонятся боги перед ней
и будут ей служить!
Она народы покорит
и свой создаст закон.
Весь мир у ног – боготворить
её лишь будет он!
11
Как ночь тиха! Коори спит,
не ведая о том,
Какая страшная грозит
опасность ей! Их дом,
Гнездо, что свито на века
и спрятано от бурь
В ветвистой кроне; где легка
небесная лазурь,
И мягко, нежно светит; там,
где Хинне родилась,
И где заветная мечта
тогда её сбылась.
Средь этих стен взрастила дочь…
Не ведала она,
Что в эту роковую ночь
была уж не одна
В своих покоях. Хинне к ней
неслышно подошла
И ненависть бескрылых дней
с собою принесла.
Шипящей массой гладких тел
нааги заползли
К Коори спящей на постель,
и руки ей сплели,
В ногах, подобно кандалам,
они переплелись
И цепкими хвостами там
в единое слились!
И с Древа Жизни в этот миг
осыпалась листва,
Когда раздался резкий вскрик
и полились слова:
«Приходит ночь – уходит день,
темнеет неба высь!
Я – сила, что сильнее всех!
Взываю – покорись!»
Коори билась!.. Кто тайком
проник к ней в эту ночь?!
И голос этот так знаком!
О! Неужели?! Дочь?!
«Уходит свет – приходит тьма
и умирает жизнь!
Я – сила, что сильнее всех!
Взываю – покорись!»
Коори стонет… Так сильна
боль от змеиных пут!
Ах, знать бы, в чём её вина?!
За что неправый суд?!
«О, ты, волшебная душа!
От тела отделись!
Я – сила, что сильнее всех!
Взываю – покорись!»
Порвались цепи! Не смогли
богиню удержать!
Разбил оковы дух любви!
Не время умирать!
Коори взмыла..! Пух накрыл
змеиные тела!
И в обрамленье белых крыл
прекрасная была!
И ярче звёзд её глаза
сверкали в темноте!
От вскрика бурная гроза
укрылась в пустоте!
Взмахнула крыльями она,
их широко раскрыв,
На миг застыла тишина...
А следом – ветра взрыв
Понёс в наагов перьев-стрел
безудержную рать!
Никто из змеев не хотел,
не мыслил умирать,
Но от летящих этих стрел
спасенья не найти!
Коори к Хинне мимо тел
с мольбой в глазах летит:
«Опомнись, дочь моя! Постой!
В тебя вселилось зло!
Прошу, поговори со мной!
Что душу привело
Твою на этот чёрный путь?
Вернись, тебя молю!
Еще не поздно всё вернуть!
Я так тебя люблю!»
Но Хинне – нет, не приняла
протянутых к ней рук.
Коори белая была
уж ей не мать, не друг!
В глубинах светлых её глаз
плескалась чернота,
И горечь изболевших фраз
исторгнули уста:
« Ты виновата, в том, что я
бессильна и слаба!
Богини дочь – ничтожная!
Я лишь твоя раба!
Раба твоих идей и слов!
Я их хочу забыть!
За что мне груз земных оков?!
За что дано мне быть
Всего лишь дочерью твоей?!
Ах, не молчи, ответь!»
Ответила Коори ей:
«Всему наградой – смерть.
Она одна в конце пути
у каждого из нас.
Но лучше этот путь пройти,
не опуская глаз,
Не оставляя позади
себя кровавый след,
Не предавать и не губить,
а, зажигая свет,
Повсюду, где проходишь ты,
раздаривать любовь,
Повсюду оставлять следы
простых и добрых слов,
Гореть средь вечной суеты
ласковым светилом!
И лишь тогда познаешь ты
Истинную Силу!»
12
Внимало небо, стыл рассвет
бледнеющей звездой.
Вставало Солнце. Вечный Свет
его проник в гнездо.
Светило Солнце, мрак презрев,
нетающей свечой…
Коори вскрикнула, узрев –
рукой прикрыв плечо,
Стояла Хинне, чуть дыша.
Из-под её руки
Кровавый путь к земле верша,
бежали ручейки.
О, горе! Матери перо
вонзилось Хинне в плоть!
Всё тело покрывала кровь,
кривился бледный рот
От боли! Эту боль сильней
почувствовала мать,
И кинулась Коори к ней,
спеша скорей обнять!
Ах, как внутри неё душа
стонала и рвалась!
Как боль, сознание круша,
в душе отозвалась!
«О, Хинне! Пред тобой стою -
позволь тебе помочь!»
Но оттолкнула мать свою
рукой кровавой дочь.
С трудом губами шевеля,
шептала Хинне вновь –
Плела дитя из хрусталя
канву волшебных слов.
Коори крик отчаянный
округу всю потряс!
Взлетела, неприкаянна,
и в небо унеслась!
И плакала пронзительно,
когда летела прочь…
Ах, наблюдать мучительно,
как погибает дочь!
Как меркнет свет её души
в объятьях крепких зла!
Коори в утренней тиши
беспомощно плыла…
В гнезде осталась Хинне. Там,
беснуясь, ей вослед
Кричала с хрипом пополам,
и силилась взлететь!...
Но тщетны взмахи её рук!
И в крике рот дрожал…
Полуживой нааг к ней вдруг
прильнул, держа кинжал!
О, сколько в Хинне было зла!
Летит, летит кинжал!
Он птицу, что была бела,
в мгновение догнал!
Вонзился прямо в сердце он!
На дочь в последний раз
Взглянула мать. Сквозь боль и стон,
она в свой смертный час,
В последний миг, в кончину лет,
с последним взмахом крыл,
Проклятье крикнула..! И свет
от ужаса застыл…
Коори пала замертво
на камни Серых гор.
И под снегами замерли
вершины с этих пор
Нетающими, белыми,
там, где её перо
Ветрами вдохновенными
на скалы нанесло.
13
Проклятье материнское –
его сильнее нет!
И Хинне стала птицею,
ей жизнь дана – сто лет.
Но никогда уж девою
стать не могла она.
В высоком небе, белая,
парит она одна.
И птицы улетают прочь,
завидев в облаках,
Что к ним летит Коори дочь.
И прочь их гонит страх!
В конце столетия она
на горный снежный пик
Проклятьем тем обречена,
стремиться напрямик.
За всё сквозь свет и мрак веков
возмездие придёт!
На той вершине, меж снегов,
она яйцо кладёт,
И у груди его своей
лелеет, бережёт,
И ровно сто ночей и дней
птенца рожденья ждёт.
Когда ж птенец, разбив свой дом,
является на свет,
Уж сил у белой птицы той
за жизнь бороться нет!
И мать свою птенец, хоть мал,
безжалостно клюёт.
Она летит, летит со скал
в последний свой полёт!
Она летит… за нею вслед
летят со скал снега!
За сотню вымученных лет -
в последний раз легка!
Птенец победный клич поёт,
кровавый клюв раскрыв –
Взметают горы, тая лёд,
огонь из недр своих!
И следом полный боли крик
взметнулся и застыл!
И вздрогнул горный снежный пик!
Сквозь кожу тонких крыл,
Сквозь пелену грядущих дней,
сквозь холод вечных снов,
Сквозь прошлое, что мглы черней,
сквозь цепи горьких слов,
Сквозь бесконечность, что молчит,
сквозь белый свет времён
Растёт перо… Птенец кричит,
проклятьем заклеймён…
И вот уж птица ввысь летит,
пронзая облака!
И в небесах она парит,
прекрасна и легка.
Ей нет прощенья, счастья нет,
ей не дано любить,
И сотню долгих-долгих лет
ей одинокой жить.
Благодарим за оценку.
Отношение к критике: говорите
|
Категория: Мистические (Стихотворения)
Дата публикации - 17.02.2014, в 18:18
Автор © Nadda
|
Просмотров: 917 | Комментарии: 0 | Дата последнего редактирования:
|
|
|
| Форма Входа |
|
|
|
| Статистика |
Сейчас в Замке - 20 Из них странников 20 И жильцов 0
Постояльцы онлайн:
Одни лишь призраки витают...
Посетили сегодня:
|
|
| Последние комментарии |
|
|
| Поиск по разделу |
|
|
|
